Корсары Южных морей - Страница 148

148

– Ну, теперь их всего четверо, – бросил Каменная Башка, взявшись за топорик.

Подойдя к зверю, бившемуся в агонии у самого костра, он раздробил ему череп.

– Завтра полакомимся его лапами, – сказал боцман. – Вот увидите, они будут повкуснее даже ваших окороков и бизоньих языков, мсье Риберак.

– Не сомневаюсь, – отвечал торговец. – А все-таки ночь еще только начинается.

– Что вы хотите сказать?

– Возможно, этой ночью нас ждут новые сюрпризы.

– Вы об индейце?

– Кто знает? Мне неспокойно. Как думаете, англичане могут нас найти?

– В такой шторм им сейчас не до нас. Должно быть, озеро уже бушует, а ночью англичанам еще хуже придется. Маркизу будет не до смеха.

– Думаете, они разобьются?

– Надеюсь, – отвечал Каменная Башка. – Я старый моряк и кое-что смыслю в ураганах. Ну что, друзья, чем займемся? Подкиньте дровишек в костер!

– Поджарим медвежьи лапы, – предложил Малыш Флокко, вместе с Джором и немцами подбрасывая в огонь новые шишки. – Холод собачий, да еще и снег посыпал. Разожжем огонь пожарче, может, и в стволе станет потеплее. Поужинаем, ребята. Орехи пахнут отменно, да и Джор сумеет поджарить их на славу.

– Поесть я всегда был не дурак, – отвечал старый канонир. – К тому же англичане нам устроили такой фейерверк, что и завтрак в горло не полез. Я даже бизоньи языки не успел попробовать.

– Уж поверьте, сэр, языки были бесподобные!

– Не беда, я их еще отведаю.

Пока Малыш Флокко подкидывал в разгоревшийся костер шишки, Джор и немцы принесли к входу в древесный проем несколько сот орехов.

Густая крона древнего дерева защищала от метели и товарищей, и их костер.

Опустилась тревожная ночь. Снаружи доносился яростный вой бури, ломавшей ветви берез и сосен.

Ветер срывал с деревьев ветки и листву, с шумом бросал оземь и, переворачивая, тащил обломки сквозь заросли.

– Может, нам еще и повезло, что мы повстречали этого индейца, – заметил Каменная Башка. – Продолжи мы двигаться к озеру, и где бы мы нашли укрытие? Ведь эти проклятые англичане сожгли не только склад, но и нашу сосну! Как пить дать, на нас бы обрушилось какое-нибудь дерево, убило бы нас или искалечило.

Старый бретонец говорил, а сам закидывал в рот орехи и заедал их бизоньим языком. Другие от него не отставали.

Риберак откупорил пару бутылок своего несравненного джина и предложил его друзьям, которых уже пробирал до костей холод, несмотря на горевший совсем близко костер.

– Лучше не придумаешь! – воскликнул довольный Каменная Башка. – Хоть нутро согреем.

Глотнув спиртного, он набил трубку и раскурил ее от пламени костра, который расползался в разные стороны, – ведь повсюду лежали сухие шишки.

Выпустив клуб густого дыма, он вдруг заметил, как в освещенной огнем роще мелькнула человеческая тень.

«Уж не индеец ли это?» – подумал боцман.

Зная, как метко краснокожие бросают свои томагавки, он поспешил вернуться в укрытие, где жались друг к другу от холода его друзья.

– Будьте начеку, ребята! – сказал он. – В эту ночь нам лучше не ложиться. Похоже, я видел снаружи нашего приятеля Белого Орла.

– С медведями? – спросил Джор.

– Их было не видать, но нельзя исключать, что и они затаились в зарослях и только и ждут сигнала своего хозяина.

– Давайте рассказывать друг другу истории, чтобы не уснуть, – предложил Малыш Флокко.

– Достаточно будет и одной – вашей, Каменная Башка, – произнес Риберак. – Вашу историю мы все выслушаем с интересом.

– Какую еще историю? – усевшись на источенную древесину, спросил бретонец.

– Вы обещали рассказать о причине смертной вражды между баронетом и маркизом Галифаксом.

– Что ж, вы нам помогли и имеете право знать правду. С помощью господина Оксфорда я смогу рассказать все как есть.

– Возможно, я знаю эту историю, как никто другой, – сказал секретарь маркиза. – Да будет вам известно, эти двое действительно братья, хотя матерью маркиза Галифакса была герцогиня Аргайлская, а матерью баронета – французская дворянка. Маркиз, этот старый чудак, овдовев, переселился во Францию и сошелся с француженкой. У нее родился сын – всем известный баронет, Корсар с «Громовержца». Когда же разгорелась война во Фландрии, старик ушел воевать, не позаботившись наградить титулом маркиза Галифакса своего младшего сына. Возможно, наслушавшись наветов старшего сына маркиза, ему помешал это сделать сам король Великобритании. Старый маркиз погиб, разорванный надвое ядром испанской пушки. Оставив родину, маркиз принял и новое имя, однако баронет всегда считал себя французом. Прошло несколько лет. И, не подозревая о том, что в его жилах течет кровь Галифаксов, «бастард», как величает его теперь маркиз, под руководством старого французского оруженосца превратился в блестящего фехтовальщика. Изучив мореходные науки в пансионе Бреста, он снарядил корабль и сам стал его капитаном. То было время войны между Францией и Великобританией, и вскоре имя юноши загремело по всей Европе. Его стали называть «златокудрым корсаром».

В морском бою нашему баронету не было равных. Слухи о его победах не могли не взволновать самого короля Великобритании и маркиза Галифакса, который окружил Корсара своими шпионами-шотландцами, выдававшими себя за французов. Баронет превратился в грозу Ла-Манша и Северного моря.

– Англичане, будто испуганные чайки, разлетались во все стороны перед появлением нашего корвета, – вставил Каменная Башка. – Эх!.. В то время мне довелось на славу пострелять из моих орудий!.. Мои глаза тогда были острей, а мои два тридцатидвухфунтовых орудия без промаха били цепными ядрами по вражеским судам.

148