Корсары Южных морей - Страница 157

157

– Эге, мошенник, я не глухой, – произнес старый бретонец, яростно дымя трубкой. Шалаш заволокли клубы густого едкого дыма. – Уж не думаешь ли ты, что простому канониру под силу прокормить тринадцать жен? Да от моего жалованья и гинеи не останется!

– А ты выпивай поменьше!

– Катись к дьяволу! Не выводи меня из себя.

– Говорю же, здесь вам не придется потратить ни пенни, – сказал Джор. – О ваших нуждах позаботится племя.

– Уж не решил ли ты, что я намерен до конца дней оставаться вождем банды дикарей на берегу этого богом забытого озера? Да я брошу это племя при первой же возможности и вернусь в море, чтобы стрелять из своих пушек по англичанам!

– Мог бы хоть жен прихватить, – сказал Малыш Флокко.

– Молчи, прохвост! Я этих женщин не брал в жены! Пусть они достаются следующему вождю!

– Ты чересчур великодушен, Каменная Башка.

– Уж не меньше Пещерного Медведя! Ну что, теперь вы позволите мне отоспаться? Завтра с рассветом мы двинемся в путь.

Вытряхнув в огонь пепел из трубки, он расположился на бизоньей шкуре и закрыл глаза.

Увидев, что их повелитель отдыхает, тринадцать женщин тут же последовали его примеру. Должно быть, распитая бутылка джина нагнала на них сон.

Хорошенько прикрыв вход в шалаш корой, Малыш Флокко улегся бок о бок с канадцем. Двое немцев и секретарь маркиза уже мирно храпели.

Снаружи продолжался снегопад и дико завывала буря.

Товарищи мирно проспали пару часов, когда привыкший не терять бдительности даже во сне бретонец резко проснулся, услышав глухое рычание.

– Сто тысяч колоколен! – взорвался он, вскочив на ноги. – Кому это не спится в такой час? Уж это точно не вахтенные с «Громовержца»!

Схватив томагавк, он переступил через продолжавших храпеть товарищей, подошел к входу в шалаш и прислушался.

– Сон ли это, или спьяну мне мерещится? Однако я точно не сплю, да и выпил всего пару стаканов. Это же медведи, и совсем рядом.

– Что ты там бормочешь, Каменная Башка? – сонно спросил юный марсовой. – Недоволен тринадцатью женами? Дай им поспать спокойно.

– Сам послушай, приятель, – сказал ему старый бретонец. – Жены мои тут ни при чем. Кое-кто желает войти в наш шалаш.

– Неужто манданы все-таки решили нас прикончить?

– Я не об индейцах, я о медведях.

– Пытаешься запугать меня?

– Вот уж нет, мне о твоей храбрости известно не понаслышке.

– Ты хочешь, чтобы я поверил, будто медведи пробрались к нашему шалашу, который стоит под охраной целого лагеря из пятисот индейцев?

– И все-таки я не ошибаюсь, – сказал Каменная Башка. – Слышишь? Это рычание не перепутать с воем волков и ягуаров.

– Похоже, ты прав, – поспешно схватив карабин, признал марсовой. – Поднимем тревогу?

– Не будем пугать моих милых женушек, – насмешливо отозвался старый бретонец. – Для начала нужно удостовериться, что это действительно медведи.

Снова сунув за пояс томагавк, он вооружился тяжелой горящей веткой из костра и отодвинул прикрывавшую вход в шалаш завесу из коры.

Припорошенные снегом, перед ним лежали два медведя Белого Орла. На шее каждого висело по барабану Риберака, которые товарищи, отступая, бросили у полого ствола старой сосны.

– Медуза мне в глотку! – воскликнул бретонец. – Уж не сон ли это?

– Если и сон, то и мне он тоже снится, – отвечал Малыш Флокко. – Это точно барибалы Белого Орла – приятели Нико.

– Но как они здесь очутились?

– Должно быть, когда ты убил их хозяина, они пошли по нашим следам. Сам знаешь, как мы им приглянулись.

– Если они так нас полюбили, что же они пытались разорвать нас на клочки?

– Это их Белый Орел натаскал.

– А откуда здесь наши барабаны?

– Да, это точно те самые, что дал нам торговец.

– Кто их повесил зверям на шею?

– Может, Белый Орел перед смертью?

– Ничего не понимаю!

– Да и я не больше твоего! – отозвался юный марсовой.

– Что будем делать? Прикончим их?

– Ты говорил, твой дед приручал полярных медведей?

– Так рассказывал отец.

– Может, и твой взгляд обладает каким-нибудь магнетизмом. Ты же его внук, так ведь?

– И что теперь делать с этими зверями?

– Возьмем их с собой и съедим, когда закончатся припасы.

– Может, ты и прав. Если мы их убьем, придется поделиться мясом с манданами, ведь завтра у нас медвежатины уже не останется.

– Гляди только, как бы звери не взбесились. Они, видать, ждут, что ты их погладишь и приласкаешь.

– Нет, это точно сон! – рассмеявшись, сказал боцман. – Им нравится барабанная дробь.

– Так пусть господин Оксфорд на время станет барабанщиком. Под его музыку они так и заплясали от радости, а вот когда наши немцы били в барабаны, медведи в восторг не пришли. Ты погляди, как они пытаются сбросить барабаны с шеи.

Несмотря на то что их едва ли не с головой замело снегом, медведи лишь невозмутимо позевывали, выпуская из пастей клубы зловонного пара, и вытягивали шеи, на которых болтались барабаны.

– Нечего сказать, Белый Орел выдрессировал их на славу, – произнес Каменная Башка. – А теперь канонир «Громовержца» заделался вождем племени дикарей и дрессировщиком медведей.

– И мужем тринадцати жен, – ехидно добавил Малыш Флокко.

– Молчи! И слышать о них не желаю!

Приблизившись к двум огромным барибалам величиной не меньше гризли, друзья погладили их морды и сняли с них барабаны.

Медведи довольно заурчали и, стряхнув со спины снег, пробрались в шалаш.

Секретарь маркиза и немцы уже проснулись, а вдовы вождя продолжали мирно дремать у огня, растянувшись на бизоньей шкуре.

157