Корсары Южных морей - Страница 170

170

Словно в подтверждение слов старого канонира, из леса в этот момент раздался ружейный залп.

Со стороны ирокезов послышались душераздирающие крики.

Индейцы Дэвиса кинулись на четверых товарищей.

Друзья отчаянно отбивались от них прикладами карабинов, круша черепа, ломая челюсти и разбивая носы дикарям.

– Ба! – рассмеялся старый боцман. – Уж не вообразили ли эти краснокожие, что имеют дело с несчастными сухопутными крысами! Тысяча колоколен! Мы им покажем, как дерутся моряки!

В тот же миг послышался взволнованный голос:

– Каменная Башка! Мой храбрый боцман! И как всегда, вовсю трезвонит в свои колокола!..

15. Трое незнакомцев

На несколько секунд наш герой лишился дара речи.

– Эти слова… – наконец вымолвил он. – Этот голос… Сюда, Малыш Флокко, стукни-ка меня хорошенько! Я хочу убедиться, что все это не сон!..

– Да что такое, боцман? – откликнулся юный марсовой, ударом приклада выбив глаз одному из самых рьяных дикарей.

– Что такое? Ты еще спрашиваешь, что такое?! Во имя Иль-де-Ба, уж не оглох ли ты от холода?

– Да нет, эти дьяволы-ирокезы заставили меня недурно разогреться!

– Так открой же амбразуры, парень!

– Амбразуры открыты, сэр!

– Значит, не оглох-таки?

– У меня отличный слух! Эй, ты, разбойник краснокожий! Уж не задумал ли ты снять с меня скальп? Позволь навсегда отбить у тебя это желание!

Марсовой обращался к индейцу, который попытался разбить ему голову рукоятью томагавка.

Схватив карабин обеими руками, будто рыцарь – свой меч, юноша взмахнул разряженным оружием.

Раздался хруст разбитого черепа. Не успев ни отбить удар, ни уклониться, ирокез, слабо застонав, всплеснул руками и рухнул как подкошенный.

Индейцы взвыли от ярости: Малыш Флокко убил самого помощника вождя.

В свою очередь, Джор и Ульрих, подзадоривая друг друга, вовсю орудовали прикладами. Казалось, они превратились в неукротимых демонов ада и, если не считать пары ссадин, были неуязвимы.

Каменная Башка будто совсем потерял… вторую часть собственного имени. Раздавая направо и налево сокрушительные удары, он кричал:

– Сюда, тысяча колоколен! Малыш Флокко, Ульрих, Джор, сюда! За мной, мы прорвемся им навстречу! Это он, он самый!..

Так и не поняв, о чем твердит доблестный боцман, трое приятелей все же с готовностью повиновались, сплотившись вокруг старого бретонца.

– Ты сказал, это он? – не переставая размахивать карабином, спросил марсовой.

– Ну конечно, сынок!

– Кто – он? Вольф? Так я и сам знаю.

– Да при чем здесь Вольф! Это он, ты что, не понимаешь? Я узнал его голос!

– Погоди, так ты о Рибераке? Значит, ему удалось сбежать от ирокезов и привести подкрепление?

– Не выйдет из тебя толку, пулигенский щенок… Уж не думаешь ли ты, что я так разошелся бы из-за Риберака? Только погляди!.. Ирокезы-то уже не ликуют! Да, любезные, не видать вам наших скальпов как своих ушей…

Атакуемые сзади таинственным подкреплением, подошедшим на помощь нашим товарищам, ирокезы в панике бежали; манданы, уже было попрощавшиеся с жизнью, с новым подъемом бросились на смешавшиеся ряды врага.

Увидев, что добыча снова ускользает у него из рук, Дэвис разразился ужасающими богохульствами и приказал дикарям вырезать бледнолицых, пока им не удалось уйти.

Однако в тот же момент манданы кинулись на помощь своему вождю, подобно гвардейцам окружив его со всех сторон.

Среди шума битвы Каменная Башка напряженно прислушивался, надеясь вновь услышать голос, который узнал бы из тысячи других, подобно залпу своего любимого абордажного орудия. Боцман уже было решил, что все это ему почудилось, когда до него снова донеслось до боли знакомое:

– Каменная Башка, куда это ты запропастился, тебя что-то совсем не слышно? Должно быть, ты язык прикусил, я ни за что не поверю, что такой моряк, как ты, дал себя так просто прикончить!..

– Три тысячи колоколен, капитан! – с восторгом прокричал старый боцман. – Вы правы! Я молчал, чтобы бить посильнее и услышать, как вы меня позовете! Я боялся, что мне все это показалось!

– Это не сон, старая ты акула.

– Так это и правда вы?

– Он самый.

– Да здравствует капитан! Эге, Малыш Флокко! Теперь-то ты понял, кто это? Понял, о ком я тебе говорил?

– Погоди, боцман, дай расправиться с этим глупцом-ирокезом… Так и придушить можно, приятель… Готово, двадцатый индеец отправился в преисподнюю. Так о чем ты говорил?

– Говорил, что ты осел.

– Может, и так, зато кусаюсь на славу, спроси хоть у индейцев.

– Не могу, слишком резво они бегут.

– Значит, можем спокойно побеседовать.

– Ты что, ничего не слыхал?

– Ну, я слышал шум битвы, крики…

– Значит, не совсем глухой.

– Нет, я слышал, как ты с кем-то говорил, но я был слишком занят проклятыми ирокезами!..

– Хватит бахвалиться, юный плут!

– Говори же, в конце концов!

– Всем смирно! Баронет Уильям Маклеллан, наш капитан… здесь!

Начинало светать.

Несмотря на густые тучи, мрак понемногу рассеивался. С озера доносились шум волн и отдаленное эхо канонады.

Однако четверым нашим товарищам теперь не было дела ни до бригантины, ни до всего королевского флота – им довольно было и собственных приключений.

Резко развернувшись, манданы пошли в отчаянную атаку, и зажатые между двух вражеских войск ирокезы теперь больше походили на побежденных, нежели на победителей.

В лагере послышался новый ружейный залп. Среди криков ужаса и предсмертных стонов ирокезы во главе с вождем, бросая раненых и погибших, обратились в беспорядочное бегство.

Из-за их спины показался отряд американских моряков.

170